«Переварить» дальнобойщиков

25 Ноя 2015, 11:25

«Пирог», который участники неофеодальной системы делили в тучные нулевые, теперь не растет, а сокращается. Перед системой непростой выбор-либо сократить аппетиты «своих», либо начать «стричь» население. Можно быть уверенным, история дальнобойщиков — это только начало волны протестов.

История с системой «Платон» и протестом дальнобойщиков — это весьма показательный и поучительный «кейс». Предлагаю разобрать его «по косточкам».

Неофеодальная система

Эта история в очередной раз демонстрирует нам природу коррумпированной власти. Я писал об этой природе еще десять лет назад, уже тогда она вполне была понятна.

Вкратце повторюсь: «Если изучать принятые в России законы и принимаемые управленческие решения с формальной точки зрения, и брать во внимание лишь публично декларируемые цели, можно придти к выводу, что страной управляют люди, умственно отсталые, совершающие нелепейшие и очевиднейшие ошибки. И очень странно выглядит успешное продолжение их карьеры после очевидного провала предыдущей деятельности. Но „навстречу“ тому видимому потоку „глупых и нелепых“ решений, наносящих ущерб государственным и общественным интересам, движется почти никому невидимый, но вполне реальный поток денег или иных благ, достающихся „незадачливым управленцам“. С учетом этого картина выглядит совсем по-другому. Политико-бюрократическая система России сегодня является крайне эффективным механизмом изъятия денег и других ресурсов страны в пользу своих участников. И даже позитивные изменения, приводящие к уменьшению коррупции в той или иной сфере, которые мы иногда наблюдаем, связаны не с изменением сути системы, а с тем, что она „оптимизируется“ — сокращает круг своих участников (часть сотрудников ГАИ уже работает за зарплату) или повышается „горизонт планирования“ (теперь не стоит задача урвать все, что можно, за месяц)».

Но в первой половине правления Путина федеральная власть удерживала «неофеодалов» (коррумпированный слой бюрократии и связанного с ним бизнеса) от того, чтобы «стричь население». Благодаря росту цен на нефть, «пирог», который делили «неофеодалы», постоянно увеличивался, и можно было одновременно с этим увеличивать социальные выплаты, зарплаты и проводить олимпиады и саммиты. Денег хватало и на «хлеб», и на «зрелища».

Тем не менее, попытки так или иначе расширить «облагаемую базу» принимались всегда. Опять же процитирую свою лекцию 2006 года: «Реформы могут инициироваться с самыми благими побуждениями. После того, как реформа заявлена, все заинтересованные участники коррумпированной системы начинают изучать предлагаемую реформу на предмет увеличения „взяткоемкости“ и коррупционного ресурса. Если какие-то группы или кланы обнаруживают предпочтительность того или иного варианта реформы, они начинают лоббировать именно этот вариант. Лоббирование осуществляется как идеологическими доводами (под все можно подвести обоснование), так и „чемоданчиками“. Нетрудно понять, что больше сил и средств в лоббировании получит тот вариант реформы, который максимально увеличит коррупционный ресурс всей системы в целом. Подумайте, насколько совершенен и эффективен этот способ саморегуляции!»

Это, что называется, теория. А система «Платон» — блестящее подтверждение этой теории на практике.

В России есть проблема, называется она «дороги». Деньги на их ремонт собираются с помощью транспортного налога (есть машина — плати) и с помощью акцизов на бензин. За килограмм бензина (это полтора литра примерно) — 7,3 руб. (класса 5 — 5,53 руб.), за килограмм дизельного топлива — 3,45 руб.

Никого не удивило, что 20% собранной суммы пойдет на содержание системы, а оператор по сбору платежей принадлежит сыну друга Путина Игорю Роттенбергу

Казалось бы, налог вполне справедливый — чем больше у тебя машина и чем больше ты ездишь, тем больше акцизов заплатишь. Но все же основные разрушения трассам причиняют тяжелые грузовики, а потребляют топлива они не настолько больше, чтобы компенсировать нанесенный урон. И тут нужно либо перекладывать этот урон на плечи всех автовладельцев, повышая налоги и акцизы, либо — на плечи всех налогоплательщиков, оплачивая ремонт из бюджета.

Вот и возникла идея — заставить владельцев грузовиков платить за каждый километр, который они проехали по федеральным трассам. Не исключаю, что существенным лоббистом данной затеи выступило РЖД, которое теряет большое количество грузоперевозок в результате конкуренции дальнобойщиков.

Идея здравая? Вроде бы да. Но есть нюансы.

Далее к здравой, на первый взгляд, идее подключается коррумпированная система. Деньги с перевозчиков ведь надо собирать? Для этого же нужна система. И вот уже в самом начале закладывается, что 20% собранной суммы (10 млрд из 50) пойдет на создание и содержание этой системы. Ну и конечно, никого не удивило то, что оператор по сбору платежей с дальнобойщиков принадлежит (наполовину) сыну друга Путина Игорю Роттенбергу.

Как это часто бывает в коррумпированных системах, контролировать денежные потоки и лоббировать нужные решения мы умеем, а чтобы все нормально заработало к сроку — это уже выше нашего уровня управления.

К моменту, когда система сборы оплаты с дальнобойщиков «Платон» должна была заработать, она толком работать не начала, что подлило масла в огонь. Теперь 8 млрд на создание системы «Платон» предполагается выделить из бюджета.

Вот вкратце про ту часть истории, которая связана с коррумпированным способом принятия решения.

Теперь обсудим другую часть — социальный протест.

Дальнобойщики

Дальнобойщики — это сообщество самостоятельных и решительных людей. Они ездят по всей стране, сами ведут свой бизнес. У всех дальнобойщиков в кабинах рации, по которым они общаются друг с другом, передают новости. Чувство солидарности у дальнобойщиков «в крови», они вместе преодолевают снежные заносы, вместе отбиваются от бандитов.

Конечно же, дальнобойщики «пропустили» и момент принятия закона о плате за федеральные трассы, и создание системы «Платон». Спохватились только в тот момент, когда уже надо либо подключаться, либо платить большие штрафы.

Возможно, если бы в стране была нормальная экономическая ситуация, «проглотили» бы и это. Но в 2015 году экономический спад. Тоннаж грузов, перевозимых по дорогам, упал на 9% в первом полугодии. Дальше лучше не становится, чтобы там ни говорил товарищ Улюкаев. Поднять цены на падающем рынке невозможно. Либо работай в ноль, а то и в убыток, либо уходи с рынка. То есть вот эти платежи в данный момент ложатся именно на автоперевозчиков, они не смогут даже заложить их в стоимость проезда. Пока 10% автоперевозчиков не разорится и не уйдет с рынка, ситуация не изменится. Так что для нас, как потребителей, происходящее не катастрофа, и даже всплеска инфляции сразу не произойдет. А вот для многих дальнобойщиков это «удар в спину» в момент, когда и так очень тяжело.

Поэтому протесты появились быстро, а из-за чувства солидарности и средств связи довольно быстро стали организованными. Характерно, что в протестах участвуют одни только дальнобойщики, хотя в системе «Платон» обязаны регистрироваться все грузовики с максимальной массой выше 12 тонн.

Попробуем оценить число людей, которые могут участвовать или сочувствовать протестам.

Всего в системе «Платон» планируется зарегистрировать миллион транспортных средств, пока зарегистрировались 600 тысяч. Не исключено, что многие вовсе не планируют пользоваться федеральными дорогами. Грузовики, возящие щебень, песок, уголь — для них это не актуально. То же самое касается техники сельхозпредприятий. По-видимому, аудиторию протеста можно оценить как минимум в десятки тысяч человек, как максимум — в пару сотен тысяч.

Пока что, по поступающим сообщениям, в акциях протеста принимают в разных городах десятки, максимум — несколько сотен дальнобойщиков. То есть, всех протестующих — несколько тысяч.

И хотя к протесту дальнобойщиков сейчас приковано пристальное внимание оппозиционной общественности, я бы не считал его слишком серьезным и угрожающим основам существующей системы. Система уже перемолола и переварила несколько подобных протестов, часть из которых наша прогрессивная общественность даже не заметила, так как сама на тот момент пребывала в телевизоре и в потребительских кредитах.

Потому опишу, как именно будут «переварены» дальнобойщики.

Распад протеста

Итак, первое — если Кремль хранит молчание, а центральные СМИ стараются не замечать протестов дальнобойщиков, это не означает, что власть растеряна и ничего не делает. Все она делает, созданы штабы, назначены ответственные. Высоколобые аналитики просчитывают варианты и разрабатывают сценарии.

Не исключен варианта «отката назад». Если будет решено, что цена вопроса слишком велика. Но скорее всего так решено не будет. Протест будут размывать уступками, точечными репрессиями, а также расколами и провокациями.

Уступки дальнобойщикам будут сводиться в основном к отсрочке сроков введения штрафов и платежей — чтоб было не так больно. Это «успокоит» значительную часть протестующих. Более радикальная будет продолжать протестовать и мечтать о «марше на Москву».

Дальнобойщики не становятся сторонниками Навального или националистов. С точки зрения внезапно прозревшего обывателя и власть, и оппозиция — полное дерьмо

Тут надо понимать, что дальнобойщики, как и российские обыватели «в среднем», не заметили, что страна сползла в автократию, для них в новинку драконовское законодательство о митингах, шествиях и так далее. Они уверены, что вправе свободно ехать по свободной стране. Они уверены, что в отличие от «пятой колонны», «либералов», «национал-предателей» и «нацистов», они — «свои», плоть от плоти народа и значит — России. Сейчас, по мере погружения в реальность, они вовсе не становятся сторонниками Навального или националистов. С точки зрения внезапно прозревшего обывателя, всё, что было до его прозрения — полное дерьмо, как в партии власти, так и в любой оппозиции (предыдущая генерация использовала слово «политота», сейчас она с удивлением обнаружит, что и ее так называют).

Поэтому ни в какое политическое движение дальнобойщики встраиваться не будут, мало того — будут нервно реагировать на попытки «примазаться».

В тех регионах, где новые протестующие малочисленны или связаны с крупными транспортными компаниями, их быстро «убедят» в частных разговорах, что протест — это неконструктивно (и вредно для семейного бюджета). Останутся только «крупные очаги», где появятся свои харизматичные лидеры протеста. Эти лидеры протеста частично будут куплены, запуганы либо репрессированы. Репрессии не будут чрезмерными — 15 суток ареста за неуплаченный штраф был самой распространенной «политической статьей» во времена протестов автомобилистов в 2009 году.

Сильно сомневаюсь, что хоть одна колонна протестующих доедет до МКАДа. Разве что «врассыпную», обманывая бдительность ГИБДД. Сила дальнобойщиков — в возможности перекрыть дорожное движение своими фурами. Но по этому поводу у нас весьма жесткое законодательство, а аргументы «я просто медленно ехал, потому что поломался» могли бы сработать в каком-нибудь прогнившем суде Европы или Америки. Но в нашем, российском, суде это не прокатит.

Колонны будут остановлены где-то в чистом поле, фуры заставят съехать на обочину. Дальше переговоры можно вести неделю, другую.

При этом часть лидеров протеста будет говорить, что «мы уже обо всем договорились, езжайте по своим делам».

От протеста останется какое-то движение: либо профсоюз дальнобойщиков, либо что-то, претендующее на общественно-политическую значимость. Оно быстро утонет в склоках между лидерами, умело подогреваемыми извне. У нашего обывателя отсутствует политическая культура. Мы воспитаны на учебниках большевизма: кто не с нами, тот против нас, чтоб объединиться, надо размежеваться, если враг не сдается, его уничтожают. Поэтому конструктивной коллективной политической деятельности у нас как-то не получается — хоть в координационном совете оппозиции, хоть в республиках Новороссии. Мы привыкли давить и уничтожать, а не слушать и договариваться.
Такой вот прогноз на развитие протеста дальнобойщиков.

Тем не менее, надо понимать, что это будет не конец протестов, а начало.

Ресурс закончился

Тот «пирог», который участники неофеодальной системы делили в «тучные нулевые», теперь не только не растет — он сокращается. Перед системой непростой выбор-либо сократить аппетиты своих участников, либо — начать «стричь население». Как в том анекдоте: «Папа, цену на водку повысили, теперь ты будешь меньше пить! — Нет сынок, теперь ты будешь меньше есть».

Соответствующие законы (например, о повышении налогов на землю и на собственность) уже приняты. Просто они еще не осознаны и не прочувствованы населением. Также в 2016 году пенсию проиндексируют только на 4%, что означает снижение фактических доходов пенсионеров. Неизбежно и поднятие пенсионного возраста. До пенсии доживут далеко не все.

Будут и другие попытки «стрижки населения» в виде платных дорог, платных парковок и роста тарифов на ЖКХ. Вот в Новосибирске обсуждается введение зоны платных парковок в центре. Идея здравая — ресурс земли в центре города небесплатен, большое количество припаркованных автомобилей приводит и к пробкам, с одной стороны, и к ухудшению качества города.

Но так как денег в бюджете нет, для организации парковок привлекается инвестор. И тут ключевым является вопрос — в каком соотношении плата за парковки будет доставаться инвестору, а в каком — бюджету Новосибирска? Будут ли платные парковки способом улучшения города или станут очередной кормушкой для неофеодалов? Для сравнения скажу, что от распределения маршрутов общественного транспорта на выгодных для перевозчиков направлениях бюджет Новосибирска не получает ничего. Вообще ничего. Ну или пример эвакуаторов и штрафстоянок — тоже хороший бизнес, доход от которого не попадает в бюджет муниципалитета.

Естественно, каждый такой «побор» будет ощутимо сказываться на той или иной группе населения. И мы станем свидетелями (или участниками) все новых и новых протестов — но не против Путина или «Единой России», а каждый раз против того или иного проявления неофеодальной системы.