Герман Греф сравнил коронавирус с дефолтом 1998-го
С каким кризисом сравнимо воздействие коронавируса и какой ущерб уже понесла экономика? Что стоит за так называемым «разводом» с «Яндексом» и за что Герман Греф будет вечно благодарен Владимиру Путину — в интервью главы Сбербанка.
Глава Сбербанка России Герман Греф дал большое интервью ТАСС в рамках проекта «Первые лица бизнеса». Публикуем ключевые тезисы беседы. Больше интересного и личного — в видео.
О смене правительства
Смена правительства для главы Сбербанка Германа Грефа стала «безусловно» неожиданной. «У меня хорошие, уважительные отношения с Михаилом Владимировичем. Но такими они были и с Дмитрием Анатольевичем Медведевым. Эти люди очень разные. Не хотел бы сравнивать. По себе знаю, насколько тяжел труд в правительстве, и не готов ни в кого бросать камень <…> Правительству не позавидуешь хотя бы по той причине, что на второй неделе существования ему достался коронавирус. С этим можно сравнить разве что дефолт 1998 года, случившийся вскоре после прихода Сергея Кириенко в Белый дом. Похожая ситуация», — отметил Греф.
О работе в кризис
«Никогда не сталкивался с тем, чтобы вдруг происходил стопроцентный обрыв в 11 отраслях, пострадавших от коронавируса. В них практически иссяк финансовый поток <…> Дни и ночи шел поиск решений по реструктуризации. Члены правительства буквально ночевали у нас, мы не вылезали из Белого дома, ища варианты выхода из этой ситуации. Кабмин работал без преувеличения по 20 часов в сутки. Требовались оперативные решения».
О прибыли Сбербанка
По словам Грефа, из-за того, что госбанк давал реструктуризацию всем, кто за ней обращался, и не стал «резать по-живому», Сбер недосчитается в этом году «не одной сотни миллиардов рублей»: «По бизнес-плану этого года цифра (прибыли) должна была вплотную приблизиться к триллиону рублей. Но, конечно, теперь мы этой цели не достигнем. Из-за ущерба, который уже понесли».
О споре арендаторов с арендодателями
Герман Греф прокомментировал лоббирование банками закона, который не дал в итоге крупным арендаторам коммерческой недвижимости получить отсрочку арендных платежей: «Мы встали на сторону арендодателей по единственной причине. Даже в самой тяжелой кризисной ситуации нельзя нарушать базовые принципы гражданского законодательства. Есть понятие двустороннего договора. Никто не может по своей воле его расторгнуть. Госдума же предложила дать право арендатору в одностороннем порядке выходить из сделки. Да еще без компенсации потерь. Грубейшее нарушение основ устойчивости хозяйственного оборота! На мой взгляд, во внесудебном порядке этого делать нельзя. Мы боролись за принцип. Законопроект мог спровоцировать грандиозный подрыв всех экономических отношений».
О разводе с «Яндексом»
Президент Сбербанка отказался считать передел долей в СП с IT-гигантом «разводом» и заявил, что компании «ничего не делили». «Надо объективно посмотреть на развитие совместных проектов. „Яндекс.Деньгам“ уже семь лет. Компания выросла в капитализации во много раз и точно останется в системе „Сбера“. У нее большой запас кэша на балансе. Там все в порядке. „Яндекс.Маркет“ в период кризиса тоже мощно добавил в развитии. В целом там трудится неплохой менеджмент… Не сказал бы, будто мы что-то не поделили. У нас сохраняются хорошие отношения».
О защите сотрудников «Сбера» от коронавируса
Греф признал, что поначалу у банка были проблемы с обеспечением сотрудников средствами защиты: «Массовых вспышек у нас не было, но за весь период более 200 отделений приходилось временно закрывать. Если заболевал сотрудник, его коллег отправляли на карантин, проводили полную дезинфекцию в отделении. И формировали туда новую команду на это время, на две недели».
О собственных амбициях
На вопрос журналиста, «не тесно ли ему в банке», пусть даже это «Сбер», Греф ответил отрицательно. «У меня сейчас самая интересная работа в жизни. Вечно буду благодарен президенту Путину, что отпустил из правительства. Вот это было тяжело! Все мои слезы про коронавирус — ничто по сравнению с работой министром». Он рассказал, что Путин предлагал ему работу в новом составе правительства, однако у Германа Грефа на это не осталось «физических сил».