«С пчелиной ненавистью ненавидел трутней»: воспоминания об умершем новосибирском экс-министре Сергее Пыхтине
Политолог Яков Савченко вспоминает свое знакомство с умершим новосибирским экс-министром соцразвития Сергеем Пыхтиным, удивляясь его работоспособности, доскональному знанию зоны ответственности и подведомственных учреждений. Эксперт обращает внимание на ненависть Пыхтина к трутням и уверен в отсутствии коррупции в его министерстве.
«Да вы настоящий боец! Я думаю, мы будем друзьями» — сказал мне Сергей Иосифович Пыхтин и оказался прав. Это был критический момент избирательной кампании его сына (ныне главы Тогучинского района), которой я руководил. «Не торопитесь с выводами, Сергей Иосифович, еще можем проиграть», — ответил я, наученный многократным горьким опытом. «Это не имеет значения!» — отрезал Сергей Иосифович.
Это фраза сразу же окончательно и резко выделила его в моих глазах из подавляющего большинства местных чиновников, как человека, умеющего принимать реальность, считаться с обстоятельствами и привычно брать ответственность на себя.
Таким он и был. Нет смысла идеализировать его посмертный портрет. Сергей Иосифович имел немало достаточно редко встречаемых качеств, которые уравновешивали недостатки. Его часто и небезосновательно критиковали за авторитарный стиль, за ненормированный рабочий день для всего аппарата министерства, за жесткость принимаемых решений. Но те, кто его критиковал, не понимали и не хотели видеть другого — необходимости железной дисциплины в министерстве социального развития, в чьем ведении находится львиная доля областного бюджета.
На примере других регионов видно, как из закромов социальных служб тащат все, кому ни лень, словно мыши из амбаров. Ничего подобного при Пыхтине просто нельзя было представить. Он не только досконально знал кадры, детально владел информацией о десятках подведомственных объектов, но буквально (буквально!) помнил, где и какой шкаф стоит в каком учреждении. Многие ли министры Новосибирской области могут похвастаться такой степенью компетенции?
Конечно, переработки и особенно необходимость постоянно быть в тонусе многих раздражали, но при этом будем помнить, что и сам Сергей Иосифович всю жизнь провел на работе. Председатель общества пчеловодов, он с какой-то истинно пчелиной ненавистью ненавидел трутней и задавал тон своей работой всему министерству. А труд, как известно, у наших чиновников не в чести. Да и как тут трудится, если любые попытки злоупотреблений пресекались в зародыше под его сверлящим взглядом? Те, в ком бродили такие легкомысленные и корыстные замыслы, боялись Пыхтина как огромного злого шершня, способного ужалить так, что потемнеет в глазах.
В то же время, и об это тоже нельзя забывать, он жил интересами своего министерства, ценил своих работников, имел великолепную кадровую хватку и создал вокруг себя сильную команду единомышленников, относившихся к нему с большим уважением вовсе не в силу чинопочитания. Кстати, его уважали не только в Москве, куда его довольно часто вызывали для выступлений по обмену опытом, но и в своем родном Тогучинском районе, где он многие годы проработал врачом, что тоже очень показательно. Человека знают лучшего всего там, где он родился и вырос.
Собственно говоря, вся социальная служба Новосибирской области в ее нынешнем виде была создана, скована в одно целое именно Пыхтиным из разрозненных и плохо управляемых частей. И это его исключительный вклад в развитие Новосибирской области.
Не буду вдаваться в детали его отставки, происходившей в жестком, почти годовом противостоянии с бывшим губернатором Городецким. Скажу лишь, что сегодня, когда бывшие чиновники сплошь оказываются в СИЗО, за 16 лет его работы на посту руководителя службы социального развития ему на хвост не сумели навесить ни одного уголовного дела. И это — красноречивый ответ на все звучавшие в его адрес обвинения.
Свою отставку он пережил с редким достоинством. Не было никаких жалоб, никаких лишних разговоров. Он сжег за собой мосты, не желая даже видимого примирения, с инициаторами его ухода.
Он просто уехал в родной Тогучинский район заниматься пчеловодством, любимым физическим трудом на лоне природы, попросив меня помочь перевезти в Тогучин его библиотеку. «Наконец, появилось время читать» — признался он мне по дороге.
Я твердо уверен, что оставшись на своем посту, Сергей Иосифович мог бы принести огромную пользу в борьбе с обрушившейся на нас эпидемией.
Он солировал в своем министерстве, как огромный, видный издалека и стоящий особняком дуб в парковой культуре. Он болел без жалоб, не ища ничьего сочувствия, мужественно, замкнувшись в себе, не питая никаких иллюзий на счет своей болезни и не желая быть проблемой для родных и близких. Такое впечатленье, что он умер в одночасье, как рушится дуб, под ураганным ветром жизненных невзгод, и без него политический ландшафт новосибирской области стал еще беднее и невзрачней.
Ушел из жизни необычный человек, значительная фигура, личность, которую нечасто встретишь. Помолчим, вспомним, ужаснемся суровости несправедливости жизни, по непостижимым законам которой преждевременно уходят люди, которые могли бы еще многое совершить.