Декан высшей школы телевидения МГУ прокомментировал выборы президента 2008

Виталий Третьяков, основатель «Независимой газеты», редактор журнала «Политический класс», автор и ведущий программы «Что делать?», декан высшей школы телевидения МГУ побывал в Новосибирске и высказался по поводу преемственности власти в России.

Виталий Третьяков, основатель «Независимой газеты», редактор журнала «Политический класс», автор и ведущий программы «Что делать?», декан высшей школы телевидения МГУ побывал в Новосибирске и высказался по поводу преемственности власти в России.

Позиция показалась редакции

«Я в очередной раз в Новосибирском Академгородке. О выборах можно говорить долго, однако начать я хочу с того, что озвучу своё отношение к Владимиру Владимировичу.

Вот моя версия: я вижу гигантское преимущество Путина перед другими политиками, существующими в нашей стране сейчас. В том числе и перед двумя предшествующими ему официальными лидерами России — Горбачёвым Михаилом Сергеевичем как президентом большой России и Ельциным Борисом Николаевичем, президентом собственно России. Путин в наибольшей степени является функцией истории.

Я считаю, что при том, что очень много провалов, много неправильного, крайне мало в его политике какого-то вольнодумия, вольномыслия или собственных представлений о том, что должно быть в нашей стране.
Путин максимально действует как функция истории, то есть проводя то, что (естественно, как ему кажется) нужно собственно России. На это накладываются интриги разных группировок, имеющихся в большой команде Путина.

Существует на данный момент вопрос о том, что будет с Россией, какова будет политика нового президента, в паре ли он будет работать с Путиным или нет. Ответ на этот вопрос, на мой взгляд, очень прост. И я попробую высказать свою позицию исходя из следующих соображений: Путин хоть и не любит теоретические рассуждения, но однажды сказал, что Россия либо будет большой и сильной, либо её не будет вовсе.

Поэтому я считаю Путина успешным президентом, опять же при многих провалах и неправильных шагах и политике, которая менее всего меня устраивает в его решениях. Тем не менее, он исходит из того, что в этом жестком, очень конкурентном мире можно выжить только если ты силён. Отчасти он это переносит и на свою политику.

Можно долго дискутировать о том, кто же он есть – скорее правый или скорее левый. В его экономической политике многие находят черты либерализма, притом очень брутального, а во внутренней политике многие находят охранительные консервативные черты. Консерватизма такого… русского разлива, даже несколько ретроградского. Но само направление и цель, на мой взгляд, совершенно правильны. И вот в этом в первую очередь я его поддерживаю.

Я умею смотреть и составлять красивые схемы, но всё больше со временем убеждаюсь в том, что реальная жизнь и реальные обстоятельства, так или иначе, любые мои схемы, любые модели корректирует под ситуацию в той стране, где они создаются, либо куда они переносятся из другого места.

Я себя считаю демократом, хотя некоторые в этом сомневаются. Я себя не считаю либералом, в лучшем случае, полулибералом. Но я всячески поддерживаю курс Путина сохранения России за счёт максимального наращивания её мощи по всем необходимым направлениям. Поскольку наша страна очень большая, многосоставная, многоконфессиональная, поскольку в составе некоторые территории можно рассматривать как отдельные федерации. У нас присутствует весь спектр режимов от восточных деспотий (на Северном Кавказе, в Поволжье и некоторых других местах) до почти западного разлива демократических республик. И всё содержать это вместе, чтобы это не рассыпалось и чтобы могло взаимодействовать как единое целое, для этого нужно мощь наращивать. Это и ядерная мощь и технологическая мощь, и какая угодно другая.

Вторая часть моей позиции относительно Путина это то, как накладывается на всё это странная, для многих фарсовая, для многих неприемлемая картина с передачей власти из одних рук в другие, явно своему человеку. Как на это накладывается политика, как на это накладывается минимизация конкуренции партийной вообще, весь партийный конструктор третирования оппозиции, манипуляции на выборах и многое, многое другое.

Чтобы ответить коротко, нужно произнести тоже несколько предложений, тезисов, быть может полуафористичных, которые обрисовывают картину. Я не стесняюсь об этом говорить, что Путин Владимир Владимирович, когда встаёт с постели, наверняка совершенно не думает о том, как бы ему построить в России демократию. Но я уверен, при том, что ни разу не присутствовал при этом моменте, что он думает о том, как ему сохранить и укрепить Россию так, чтобы она не исчезла. Я придумал для себя лозунг, который Путин никогда не произносил, но я считаю, что это лейтмотив его политической деятельности: «Не Россия для демократии, а демократия для России». При условии, что демократия вообще есть.

Путин безусловно сомневается в демократичности западноевропейской и особенно американской политики, недавно он выразил полностью своё отношение к западной демократии известными словами о том, что «после смерти Махатмы Ганди и поговорить стало не с кем». Вот в такой циничной и афористичной путинской форме завуалировано его отношение к этой проблеме.
Он видел, что книжные или западные схемы демократии переносятся с огромным ущербом и с ядом на российскую почву.

Правильно поступает тот политик, который, даже не будучи политическим гением, да и сейчас, к слову сказать, вообще не время политических гениев, не пытается изобрести что-то абсолютно новое. Путин берёт декорации оттуда. Тем более, что отказываться от них нельзя, они помогают решать проблемы в отношениях с западными странами и тому подобное.

Но при этом он пытается минимизировать вред, приносимый привнесением этих западных конструкций на нашу почву. Да, пока он минимизирует вред, он лишает их отчасти и позитивного содержания.

Общая схема, на мой взгляд, такова, и это показывает отношение к Путину большей части населения. Несмотря на все проколы его и грехи, всё-таки он успешно со своей командой действовал всё это время. Вывод основан на простом принципе сравнения с предшественниками и состоянию страны, которую он получил и тем состоянием, которое есть на сегодняшний момент.

Он предполагает как руководитель некоего предприятия, научно-исследовательского института, что дальше это дело нужно завершить, довести до какого-то логического конца. Чтобы не рухнуло раньше, чем успеешь достроить. Как это можно сделать? С помощью преемника, с помощью команды. Да, это не очень демократично с точки зрения расхожих представлений о демократии, но нужно понимать, что Путин в демократию современного западного образца просто не верит, ну а книжные схемы он, естественно, как реальный политик отвергает. У него в практике жизненной есть опыт принятия решений демократическим методом и не демократическим. И он видит, что демократическими методами ничего не получается, а недемократическими получается хоть что-то.

На мой взгляд, именно в этой связи была задумана операция «преемник». Я сам считал, что как раз более демократично было бы остаться ему на третий срок, и это ему неоднократно предлагал, в том числе лично. Он придерживается иной точки зрения. На мой взгляд, зря. Но, тем не менее, рычаги управления сейчас у него в руках и сейчас переход власти осуществляется по известному нам принципу.
Последнее, что я на этот счёт хочу сказать, что лично для меня результаты партийного конструирования, результаты выборов второго декабря не являются, как для многих в свободной среде, отвратительными просто потому, что в той думе было больше фракций, чем в этой. В этот раз политическая картина более монотонная.

Я не верю, что в России можно создать многопартийную систему . Поэтому опыты с партийным конструированием для меня дефектны по другим основаниям. Я вижу бесперспективность вообще этого и считаю что система политического управления и властвования в самой России должна быть другой. А то, что сейчас, — это ложный путь, по которому мы идём в силу традиций.

Я к этому процессу отношусь спокойно. Я вижу многие изъяны, я знаю многое из того, о чём даже газеты не пишут… впрочем, они всё равно обо всём пишут.

Мы по-прежнему находимся в транзите экономическом и политическом, и данная конструкция, данная ситуация, не думаю, что сохранится больше, чем на 4 года. Может, конечно, она и не ближайшие восемь сохранится, но это уже гипотетически. Но через восемь, двенадцать, шестнадцать лет мы будем иметь совсем другую политическую структуру, больше отвечающую природе русской власти и власти в России. И она, я думаю, будет очень мало напоминать привычные нам партийные конструкции. Тем более что сама многопартийность в западном мире уже фактически превратилась в двухпартийность».