"Русский Newsweek" о птичьем гриппе в Новосибирской области: Гриппной канал
В районе озера Чаны в Новосибирской области сходятся многие пути миграции птиц. Туда мы отправились с экспедицией, исследующей изменения вируса птичьего гриппа.
Охотники, которых ученые-вирусологи отрядили бить дикую птицу, радовались как дети. В Новосибирской области из-за птичьего гриппа охота вообще запрещена, а им из-за этого самого гриппа разрешили делать все что угодно. Стрелять – так стрелять. С криками «птичий грипп летит, бей его!» они сначала погнались за степной лисой, а потом за косулей. Они три дня как заведенные носились по берегам озера Чаны, но настреляли всего 50 птиц, хотя нужно было 200. Да и то половину потеряли в камышах. Но вирусологи из «Вектора» все равно остались довольны. 
У «Вектора», бывшей кузницы биооружия СССР, а теперь крупнейшего вирусологического центра страны, нет денег ни на бензин, ни на патроны, а образцы птицы нужны, чтобы исследовать изменчивость вируса. Ученые нашли выход: берут с собой состоятельных новосибирских бизнесменов, которые взамен получают возможность пострелять и даже съесть свою добычу. Уже ставшего знаменитым H5N1 никто из них не боится. И это несмотря на то, что МЧС недавно сделало прогноз: 108 млн жертв по миру, а эксперты ВОЗ — почти полмиллиарда.
Вирусологи объяснили: всемирная паника вызвана не тем, что вирус так уж опасен, а тем, что птичьим гриппом настолько заинтересовались ученые. Это первый случай в истории человечества, когда научный прогресс позволяет отследить все этапы эпидемии и развитие самого вируса. Да еще и деньги на эти исследования все развитые и не очень страны выделили огромные. Некоторые вирусологи уже пришли к выводу, что H5N1 вряд ли станет причиной пандемии среди людей, но распространяться об этом не спешат.
Специалисты новосибирского «Вектора» склоняются к той же мысли. «В самом худшем случае могут погибнуть сотни, тысячи человек, но никак не миллионы», - утверждает завотделом зоонозных инфекций и гриппа животных научного центра Александр Шестопалов. По его мнению, больше шансов, что до конца года в России умрут 50 000 человек от паленой водки, чем один от H5N1.
«Вектор» - чуть ли не единственное профильное учреждение в мире, не кричащее о неминуемой и катастрофической пандемии. В отделе Шестопалова мониторингом птичьего гриппа занимаются с 2002 г., то есть еще с того времени, когда болезнь мало кого волновала. Вирусологи-то пребывают в возбуждении давно: они испытывают на птичьем гриппе новые инструменты для изучения вирусов и эпидемий. «Теперь у специалистов есть возможность оперативно следить за эпидемиологической ситуацией – на лету получать данные о мутациях вирусов и их анализировать. То же самое секвенирование генокода вируса, которое раньше приходилось делать фактически вручную, занимало по крайней мере несколько месяцев, а то и лет. Сейчас это делается за пару дней», - объясняет завлабораторией структуры генома НИИ физико-химической биологии им. Белозерского МГУ Глеб Кирьянов.
«К сожалению, эта тема быстро перестала быть чисто научной», - добавляет Шестопалов. Впрочем, паника не слишком мешает его сотрудникам продолжать исследования. «Сейчас у нас около 20 вариантов вируса, полученных с лета 2005-го со всей территории России и СНГ. Все они относятся к так называемому Цинхайскому кластеру – штамму, впервые выделенному около озера Цинхай в Китае», — рассказывает Шестопалов.
Корреспонденты Newsweek отправились с командой «Вектора» на поиски новых гриппозных перелетных птиц. По дороге к нам присоединились стрелки с техникой (джипы и квадроциклы) — руководители небольшого судоходства и их друзья, занимающиеся охранным бизнесом. «Можем вволю легально наохотиться, когда другим нельзя. Да и ученым помочь приятно», - потирал руки совладелец ЧОП Виталий Торощин по пути к озеру Чаны в 450 км от Новосибирска. В «Векторе» говорят, что в этом месте сходятся многие пути миграции птиц.
Экспедиция быстро стала «научно-гастрономической». Убитую птицу сваливали на пол биостанции, брали смыв из клоаки и кусочек мозга птицы и замораживали пробы в жидком азоте. В прошлом году то, что не понадобилось ученым, просто жарили на костре – «утиные потрошка с грибами – это чудо». Но в этом году охотники нашли в озере браконьерскую сеть, полную сазанов и карасей, - и потенциально опасная птица уже никого не интересовала.
В той же Новосибирской области нам предоставили доказательство, что птичий грипп – страшная угроза для человечества. «Вот сейчас мы вам полную санобработку одежды проведем. Она вся в формалине будет, долго потом вспоминать будете!» - пригрозил главный ветврач Кочковского района Юрий Гежа, когда корреспонденты Newsweek без спросу проникли в пораженное гриппом село Решеты. На двух въездах в село по два милиционера, шлагбаумы и дезинфекционная полоса – все как на мартовских учениях МЧС в Барнауле, куда свозили спасателей со всей Южной Сибири. На санобработку мы с радостью согласились – хотелось посмотреть, ведь, по словам местных жителей, никто эту малоприятную процедуру пока не проходил. Но пункта санобработки в селе не оказалось, поэтому нас провели по дезинфекционной полосе и отпустили с миром. 
Для местных жителей H5N1 уже почти что рутина. В Решетах птицу не варят до состояния желе в походных кухнях, как учили в МЧС, а вакцинируют. «Неудобно это – оворят, три недели нельзя есть яйца от вакцинированной птицы. А впрочем, они не пропадают, мы и так излишки обычно свиньям скармливаем», - рассказывает пенсионерка Валентина Литвиненко.
Успокаивает их то, что в Сибири не было ни одного случая заражения людей. «Даже несмотря на то, что в очень редких случаях птичий грипп убивал людей, для россиян он все равно менее страшен, чем для азиатов. Ведь у нас, в отличие от какого-нибудь Вьетнама, в обнимку с курами в курятнике не спят», - успокаивает Шестопалов из «Вектора». В его центре подтрунивают над областными ветеринарами и санитарами, для которых прошлогодний визит H5N1 стал полной неожиданностью. «Мы уже 20 лет работаем с вирусами, а они столкнулись с этой инфекцией только летом 2005 года. Конечно, теперь много проблем с достоверностью результатов анализов», - отмечает Шестопалов.
В наукограде Кольцове, где расположен огромный комплекс «Вектора», тоже боятся вирусов. Там бродят слухи о том, что недавно очередной молодой сотрудник заразился и умер. Но работал он не с H5N1, а с одной из «жемчужин» коллекции центра — натуральной оспой, лихорадкой Эбола, Марбург или SARS. «Внутри разреженный воздух и пониженное давление, помещения постоянно засасывают в себя воздух, чтобы вирусы, не дай бог, не вырвались наружу», — объясняет завлабораторией зоонозных инфекций Александр Алексеев, пропуская нас через переходную камеру, напоминающую отсек подводной лодки.
Емкость с жидким азотом, внутри которого образцы мозга и мазки из клоаки отстрелянных нами уток, проносят в здание через сейфовые двери. На одной из них надпись «Duck head» — «голова утки». Но дело не в том, что здесь изучают содержимое черепной коробки уток, просто в прошлом году один из членов американской делегации больно ударился головой о низкий проем. Решили на всякий случай табличку повесить: Duck переводится еще и как «пригнуться».
Сотрудники «Вектора» вкалывают пробы в оплодотворенные куриные яйца, оставляют на три дня, и потом ищут внутри размножившийся вирус. Если не находят, переносят образец в другие яйца — и так три раза, чтобы исключить ошибку. «Это рутина, которой мы давно занимаемся. Совершенно не понимаю, почему вокруг H5N1 такую шумиху подняли», — говорит Александр Алексеев.
В «Векторе» спокойно произносят фразу «вирус мутировал». Там эти слова означают одно: в прошлом году из Азии пришел один вариант H5N1, а в этом — чуть изменившийся. «Отличия от варианта H5N1 прошлого года и этого есть, но они не принципиальные — к акие-то чуть сильнее выбивают хорьков, какие-то мышей. Но это все в пределах статистических погрешностей», — говорит Шестопалов. Вирусологи заражают контрольные группы животных — обычно это 6-недельные цыплята, утята, гусята, а также млекопитающие — мыши и хорьки. Среди кур — 100% смертность, среди других птиц — ниже, среди млекопитающих — еще ниже. «Сейчас мы планируем начать работу с обезьянами», — говорит Шестопалов. В Европе недавно проводились испытания на приматах: их заражали штаммом, выделенным от погибших людей. Правда, смертность установить не удалось — по европейским законам биоэтики обезьян усыпляли на пике заболевания, чтобы не мучились. Сотрудники «Вектора» не обязаны быть столь гуманными, вот только денег на большое количество обезьян пока не нашли.
«В принципе мы сейчас можем четко сказать, какие особенности генокода вируса повышают или понижают его патогенность среди, например, куриц. Сейчас ведется активная работа по уточнению всех этих данных», — говорит Шестопалов. А другой видный исследователь, директор питерского НИИ гриппа Олег Киселев, утверждает, что его институт недавно составил «генетический паспорт возможного пандемического вируса» — т. е. модель мутировавшего H5N1, способного передаваться от человека к человеку.
В «Векторе» не исключают, что H5N1 может сильно измениться и стать опасным для больших масс людей, но это случайный природный процесс, который очень сложно предсказать. «В любом случае уверен, что современной медицине птичий грипп по зубам», — утверждает Шестопалов. Даже если возникнет вирус-убийца, мора не будет — уровень санитарных мероприятий с начала века сильно повысился, говорят в «Векторе». «В 30-х годах в СССР периодически возникали вспышки чумы в Средней Азии, в Поволжье. Антибиотиков тогда не было, и смертность была очень высокой. Тем не менее эпидемий не возникало, потому что деревню с больными людьми заключали в строжайший карантин», — говорит Шестопалов.
Большая эпидемия среди людей скорей всего все же случится: она происходит раз в 30 лет, и срок уже пришел. Но Шестопалов совсем не уверен, что ее вызовет пресловутый H5N1, а не какая-нибудь разновидность H7N3. Это, пожалуй, единственное, в чем с ним соглашается директор питерского НИИ гриппа Олег Киселев. «Главная сенсация — по нашим самым свежим расчетам, пандемию через один-два года вызовет не H5N1, а другой штамм, какой — мы знаем, но я пока сказать вам не могу», — отметил он в интервью Newsweek. А оптимистичных вирусологов из «Вектора» он называет «не теми специалистами, кто может грамотно оценить опасности гриппа». Настоящий прогноз, по его мнению, может сделать только врач.
«Вектор», конечно, не против под шумок получить те 240 млн руб., которые, по слухам, обещали центру на борьбу с птичьим гриппом. Но пока денег не видно, а экспедиции приходится проводить за счет «охотников». Те не скупятся на работу ученых и свой отдых. «Американцы в прошлом году приезжали — мы их утятиной угостили, они всю сковородку за пару минут уплели и спрашивают: из чего такая вкуснятина? Мы им сказали, что уток настреляли, так они с криками "Вайрус! Берд Флю!" побежали на берег пальцы в рот засовывать», — со смехом вспоминает совладелец ЧОП Торощин. Отстрелянная утка валяется недалеко от стола, который ломится от разносолов и выпивки. В этих местах боятся не птиц, а насекомых: в июне в воздух поднимутся мириады комаров — переносчиков лихорадки Западного Нила.
Антон Злобин, Макс Новиков, «Русский Newsweek», 22-28 мая 2006
На фото:
1) Грипп троицу любит. Пробы на птичий грипп в куриных яйцах сотрудники «Вектора делают три раза, чтобы не было ошибки
2) Собаки про опасность вируса H5N1 не знают
3) Полевая лаборатория. Образцы мозга отстрелянной утки замораживают в житком азоте прямо на месте
4) Сибиряки в опасность вируса не очень верят: вакцинация птицы в личных хозяйствах проводится, но даже ветеринары не носят ни перчаток, ни масок